Здравствуй, дорогая мамочка!
Наконец получил от тебя два письма и твою фотографию. Это из Севастополя переслали в Баку. Почта (оказалось) хорошо работает <неразборчиво> получил давно и писал тебе уже об этом.
Сейчас я в Ленкорани. До этого был в Баку, откуда послал тебе телеграмму и три письма, получила ли ты их? Если не получила, то пишу и в этом письме, что молчание мое объясняется тем, что первые три недели я был на фронте под Севастополем, так что, если б я имел возможность сфотографироваться, то написал: «В память из осажденной крепости Севастополя». Но об этом, конечно, там нечего было и думать. Последние три недели лежал в лазарете Кас. В.М.У. — на фронте я обморозил ноги (2 ст[епень]) и поэтому был оттуда эвакуирован. Сейчас уже поправился, нахожусь в Ленкорани. Мамочка, как я был рад, что узнал о том, что ты здорова и находишься в Москве. Единственно я беспокоюсь о том, как ты живешь, как с питанием и зарплатой, как ты обеспечена, мне ничего не надо пока. Если можешь только достать БХВ, желательно Янковского, но можно и другого, то пришли. Денег не надо, они пригодятся и тебе. Встретиться с тобой в ближайшее время и далее вряд ли возможно. Фотографию прислать не могу, так как в этом городишке вряд ли есть фотография. В этой Ленкорани много грязи и мало всего прочего. Время так быстро прошло, так много в жизни испытаний, трудностей, что я не знаю о чем тебе и писать, некоторое написал, но многое, наверное, пропустил: вспомнить все сразу нельзя. Когда-нибудь при встрече будет о чем и мне рассказать. До следующего письма-ответа. Жду с нетерпением его. Крепко целую тебя и бабушку.
Привет всем.
Ленкорань, 12 января 1942 г.
P.S. Напиши, слышно ли о Черномордине, Кремере и остальных.
Мой адрес: Азерб[айджанская] ССР, Ленкорань, п/я № 5, Запрудский.
→ глава 16
Письмо Л.Г. Запрудского из госпиталя в Ленкорани матери З.П. Запрудской
Здравствуй дорогой мой сынок, Левочка!
Сегодня снова пишу тебе, ибо беспокоюсь за предыдущее письмо от 6
[января] 42 г., попадет ли оно к тебе в руки. Телеграф[ируй] свой адрес для
перевода денег и посылки теплых вещей и обязательно приобрети себе теплые
носки и перчатки. Как можешь, береги свое здоровье. Я так расстроена письмом. Мы все, что можем, отдаем армии, массу посылок послали с теплыми вещами и продуктами, я сама закупала прекрасные шерстяные носки-чулки для Военно-морского флота; получаем из военного флота много благодарностей за это. Почему
же ты поморозил ноги? Почему ноги не обуты в теплые носки? Почему не выдали теплую обувь?
У меня на работе лежит для тебя посылка теплых вещей, конфеты и печенье.
Как тебе переслать эту посылку, сообщи телеграфом.
Сейчас, после лазаретного режима, если возможно, попроси себе отпуск и
приезжай домой. Хорошим питанием будешь обеспечен, деньги есть. Все это учти.
А трудности все мы переживем.
Когда увижу тебя, этот день будет моим настоящим счастливым днем. 6
января телеграфом я перевела тебе 50 рублей, получил ли ты их?
Пиши, родной мой сынок.
Целую тебя крепко-крепко и желаю здоровья.
8 января 1942 г. Твоя мама
8 января 1942 года
Письмо З.П. Запрудской сыну
Л.Г. Запрудскому на фронт
16 февраля 1942 года
Письмо Л.Г. Запрудского матери
З.П. Запрудской
Здравствуй, дорогая мамочка!
Наконец получил на Ленкорань от тебя письмо, телеграмму и деньги (2 раза
по 50 рублей). В Севастополе 80 рублей получил также и давно истратил их при
переезде.
Спешу поторопить тебя — не присылай никаких посылок, их негде держать
и я не нуждаюсь сейчас ни в чем. Единственное сейчас для меня — это учеба, не знаю, чем она окончится, но надо стараться. Ну, о моем житье-бытье. Я писал тебе много писем после возвращения с фронта, и первое из них ты уже получила, очевидно, скоро получишь и остальные. Мои ноги после лазарета уже совсем поправились, и я чувствую себя здоровым.
Некоторые из моих товарищей убиты: Васька Филатов — с ним я спал в
одном окопе (на двоих), вместе ели и пили из одного котелка и бутылки; Сашка Королев из Саратова, миленький, хороший мальчик, он особенно хорошо
относился ко мне — убит автоматчиками — восемь пулевых ран; один украинец — Мехеда (он все не признавал аналитической химии), ему оторвало миной ногу.
Моего командира взвода немцы захватили в плен в разведке и зверски издевались над ним: распороли живот, отрезали уши. Видел я пленных — жалкие существа: маленький, вшивый, забинтованный человечек в зеленом мундире производил впечатление тифозной вши. Причем было желание раздавить его, разорвать эту гадину.
Аттестат свой я носил в кармане и он весь изорвался на куски. Часы остались
на позиции, жалко их, но ничего не поделаешь. Сейчас от всего остался
бритвенный прибор. Но мне ничего не жаль.
Все это время я вспоминал о тебе, о материнской заботе и ласке.
Мамочка, в письмах пиши больше о себе, о своей жизни. Комиссару я подал
докладную записку о помощи моей семье, и он охотно обещал помочь. Не знаю, чем это кончится, выберемся ли мы еще из этой конуры. Собираюсь сам написать в горсовет или в райсполком. Поучив письмо, немедленно отвечай.
Если найдешь в Москве БХВ Янковского, то перешли ее — это самая
необходимая литература. (Забеги как-нибудь в «Военную книгу» на Арбате,) но не загружай себя и если некогда, не ищи, можно выйти из положения и здесь.
Мамочка, береги свое здоровье, не подвергай себя опасности, будь
отличницей на своей работе, какой ты была всегда.
Ну пока все, жду твоих писем.
Крепко, крепко целую тебя и бабушку.
Твой сын Лев
Привет Ирине Ивановне, Адику и прочим.
Мой адрес тот же — Ленкоранский.
Здравствуй, дорогая мамочка!
Наконец получил от тебя два письма, чему был страшно рад. Так как
письма — единственное отвлечение от столь тяжелой жизнь. Ты спрашиваешь, как
я встретил праздник. Даже и не заметил отличие этого дня. Сильный восточный
ветер, моросящий дождь, пасмурное, пасмурное утро. Рассвело и люди, как кроты,
начинают выползать их своих нор. Ночью не заснешь, а дремлешь. Мокро в окопе,
перекрытом плащ-палаткой. Постепенно брезент намокает, продавливается, в
впадинах местами скапливается вода и где-нибудь капает на шинель или за
воротник, то прорвется и потечет струей. Кругом голая степь, ни деревца, ни
кустика, земля глинистая и просолена до основания. Застоявшиеся лужи горько-
соленой воды. Кажется здесь, что капли дождя и сам пропитанный сыростью
воздух — горько-соленые. На миг выглянуло солнце, но быстро спряталось за тучу,
но и солнце греет мало. Утром принесли завтрак, по дороге он остыл. Застывший
жир твердой коркой покрывает эту пищу.
Сегодня 7 ноября. Разносят напечатанную речь Верховного
главнокомандующего, маршала тов[арища] Сталина.
Вместе с бойцами сажусь на бруствер и читаю эти замечательные слова. Год
великого перелома. Да и мы здесь немалую толику имеем. За нашей спиной Кавказ,
плавни Кубани, Новороссийский район, Донбасс, Украина… 43 год — немало
пройдено нашими ногами. Заря победы встает над нами.
7 ноября — день обыденной фронтовой жизни.
Течет как десятки прошедших и будущих дней.
За последние дни здоровье мое пошатнулось. Опухли руки, но опухоль
скоро, очевидно, спадет. Из-за сырой погоды по ночам болят ноги — ревматизм.
Прошлую неделю трепала лихорадка. Надеюсь все же скоро поправиться. Но из
строя не выхожу.
Вино, которое получишь, не береги, а лучше выпей за мое здоровье да
отпразднуй хорошенько праздник.
Мамочка! Я просил тебя прислать мне свою фотокарточку. У меня осталась
та маленькая — память 1942 года. И, если это возможно, пришли «говорящее
письмо», хотелось бы услышать родной голос твой, мама!
Мамочка, 19 декабря за меня отпразднуй мой день рождения. Спеки, если
это возможно сейчас в Москве, пирог, купи бутылку вина и под музыку танцев
Брамса отпразднуй день моего рождения. А я, если буду жив, то буду знать, что
мое 20-летие кем-то отмечено в родном доме.
Мамочка! Больше беспокойся о себе, о своем здоровье. Пиши по
возможности чаще. Это радость для меня — твои письма.
Привет Ирине Ивановне и всем другим товарищам по работе и в жизни.
Крепко, крепко целую.
23 ноября 1943 г. Твой сын, [старший лейтенант] Лев
P.S. Посылку мне можно выслать от учреждения на имя [командира] части с
передачей Льву Запрудскому. Еще раз крепко тебя целую.
Твой сын Лев
23 ноября 1943 года
Письмо Л.Г. Запрудского матери
З.П. Запрудской
12 января 1942 года
Здравствуй, мамочка!
Благодарю тебя за поздравление и пожелания ко дню моего 20-летия — все
пришло вовремя. Взаимно поздравляю тебя с новым, наступающим 1944 годом.
Прошедший год, как и те два минувших, принесли много горя нашему народу и
стране. Надеюсь, что 1944 год будет годом, когда заканчивается эта губительная война полной победой над врагом. Наша Родина зацветет, как эти цветы. Люди смогут жить и наслаждаться жизнью, любуясь цветами. И смерть не будет висеть над головой как дамоклов меч. «Роковые четыре шага» будут так далеки… Кто-нибудь из нас будет жить и придется ему увидеть нашу страну в цветах в праздник
победы над врагом. Тот счастливец — кто это увидит.
Еще раз поздравляю и желаю в новом 1944 году счастья и успехов в жизни.
Лев
25 декабря 1943 года
Письмо Л.Г. Запрудского матери
З.П. Запрудской
Лев Генрихович Запрудский (1923–1994) в 1941 году окончил Московскую военно-морскую спецшколу и поступил в Севастопольское военно-морское училище береговой обороны имени ЛКСМУ. Вместе с другими курсантами училища защищал оборонительные рубежи в районе Бахчисарая, откуда после обморожения ног был эвакуирован в Баку. После излечения находился в Ленкорани, где прошел ускоренный курс обучения по химической специальности в эвакуированном Военно-морском училище береговой обороны имени ЛКСМУ. С августа 1942 года по февраль 1944-го находился на фронте. Принимал участие в освобождении Кавказа, Кубани, Новороссийского района, Донбасса и других.
Весной 1944 года был отозван с фронта. Служил начальником химической службы 7-Й железнодорожной артиллерийской батареи Тихоокеанского флота. В 1945-м окончил курсы офицерского состава при учебном химическом отряде ВМФ.
С 1945 по 1947 год служил офицером по учебно-плановой части в учебном химическом отряде Военно-морского флота. В 1952-м окончил с золотой медалью химический факультет Военно-морской академии кораблестроения и вооружения им. А.Н. Крылова по специальности «инженер по химическому оружию». С 1953 по 1970 год служил по специальности на Тихоокеанском флоте.

→ Письма Льва Генриховича Запрудского матери Зое Петровне Запрудской в Москву и письма матери к сыну на фронт
12 февраля 1942 года
Письмо З.П. Запрудской сыну Л.Г. Запрудскому
Здравствуй, дорогой мой сын Левочка!
Наконец-то получила от тебя долгожданное письмо от 12/I. Получила его 12/II. Ты так скупо пишешь о себе, что я многое не представляю так ясно, как прежде.
Очень затруднена пересылкой тебе книги – вот уже 2 ½ месяцев, как из Москвы не принимают посылок. Ничего практически предпринять не могу, обращалась через Куйбышев, но и там посылок не принимают. Придется ждать удачного момента.
Получил ли ты от меня деньги и сколько? Из твоего письма этот вопрос освещен не ясно.
Как твое здоровье, мой дорогой мальчик? Как ноги и руки? Как устроен с питанием? Работаю там же. Обо мне не беспокойся. Дорогой сын, жизнь дается с огромными лишениями, большими трудностями. Время тяжелое – война. Но все эти трудности мы готовы переносить, лишь была бы Победа за нами! Впереди могут быть еще больше трудностей, но их надо перенести стойко, мужественно. Ты нашу семью знаешь и будь уверен: перенесем все стоически и мужественно.
В Ленкорани, наверное, уже весна, а у нас еще собачий холод. В комнате 3 градуса ниже нуля, но я согрета твоим письмом. Только пиши чаще, глядишь и я буду греться твоими письмами, а не дровами, которых, кстати, теперь трудно достать.
Береги свое здоровье. Об учебе ты почему-то ничего не пишешь. Не прекратили это занятие?
Покупай фрукты (если есть), питайся лучше. Как смогу, перешлю деньги. Бабушка жива и здорова. Тетя Ира и […] тоже живы и здоровы. Об остальных ничего не слышно.
Целую тебя крепко, крепко, твоя мама
12.II – 42.