Родные мои, мамонька и Нинуша. Здравствуйте, мои любимые! Обнимаю вас крепко и шлю пожелания самые лучшие. Здоровья и лучшей жизни. Я жива и вполне здорова. Вы мне не поверите, да я и сама не ожидала, что буду себя так хорошо чувствовать. Все мои болезни как рукой сняло, несмотря на ненормальное питание, ничего не болит и не мучит. Хочу надеяться, что и дальше так будет. Я сейчас прикреплена к врачу, живу вместе с бойцами, делю с ними все. Они все очень хорошие, душевные и простые люди, и все почти моложе меня, так что тон у меня с ними покровительственный. По правде говоря, я ожидала худшего отношения, а они все просто как родные и у меня вроде как большая семья стала, я их журю, ворчу на них и помогаю, чем могу, штопаю, латаю, лечу, стираю и хожу на земляные работы. Очень занята все время, ребята чувствуют мою о них заботу и в свою очередь трогательно внимательны. Ну мой свирепый характер вы знаете, так что можете быть спокойны, все в норме. Очень мне пригодилось все, что я умею по хозяйству, я ведь тут… <письмо оборвано>

￫ глава 25

Письмо Л.Ф. Дубовик матери и сестре Нине

Людмила Федотовна Дубовик (1917–1942) родилась и выросла в Москве. В 1932–1935 годах училась в Московском художественном техникуме
изобразительных искусств памяти восстания 1905 года. В 1936-м поступила в Московский государственный художественный институт (мастерская профессора
С.В. Герасимова). После начала войны поступила на курсы медсестер, по окончании вступила в коммунистический батальон Бауманского района 3-й коммунистической стрелковой дивизии. Проходила военную службу в 7-й роте, которая со второй половины ноября закрывала подступы к Москве со стороны Ленинградского и Волоколамского шоссе на уровне речного вокзала в Химках. 19 января 1942 года дивизия была переформирована в 130-ю стрелковую дивизию
и направлена в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом. Была убита фашистским снайпером 23 февраля 1942 года. Посмертно награждена
орденом Боевого Красного Знамени. Выставки работ Людмилы Дубовик проходили в Москве в 1943 (вечер памяти в МГХИ), 1966 и 2015 годах (в
читальном зале библиотеки МГАХИ им. В.И. Сурикова). «Можно только гадать, каких бы высот Людмила Дубовик добилась в искусстве. Ее сокурсники В.Г. Цыплаков, Ю.П. Кугач, М.В. Савченкова, В.К. Нечитайло стали известными
мастерами. И все они отмечали, что Людмиле не было равных на курсе.

￫ Письма Людмилы Федотовны Дубовик

Письмо Л.Ф. Дубовик матери

Поздравление отцу от Л.Ф. Дубовик с наступающим Новым годом

30 декабря 1941 года

Родная моя, мамонька!
Как твое здоровье? Я так волнуюсь за тебя все это время. Как у тебя прошла
операция?
Нина у меня бывает, и я ее жду с нетерпением. Вчера приехала неудачно,
пришлось заночевать у нас. Посылаю тебе масло и печеньице, ты сама знаешь в
моих условиях на большее рассчитывать трудно.
Жаль, что Новый год будем встречать отдельно. Не поздравляю тебя пока,
надеюсь, скоро еще будет случай поздравить.
Поправляйся, родная. Желаю тебе этого от души.
Твоя Люся

1 февраля 1942 года

Здравствуйте, мои родненькие мамонька и Нинуша.
Вот я и далеко от вас.
Я все еду с того дня, как была у вас <неразборчиво> и до сих пор.
Очень странный этот путь. Мы с вами много раз ездили по этой дороге и
остановки все знакомые. Я так уже привыкла к кочевой жизни, что, думается,
лучшего помещения, чем товарный вагон нельзя придумать. Нечего пока вам
сообщить интересного. Я здорова, настроение очень хорошее. Я бодра, как и все
мои друзья. Спасибо вам за ваши хорошие письма. Они мне приносят очень много
радости. Вы единственные мои друзья, кому я пишу и от кого жду с нетерпением
ответа.
Девушкам я ничего не писала. Совсем не знаю, что им писать и нет желания
никакого.
Напишу еще папе.
Не знаю, когда придет письмо мое к вам. Буду писать регулярно, а вы всегда
помните и знайте, что люблю я вас больше всех. И если когда-нибудь грущу
потихоньку, так о вас. Больше всего хочу, чтоб мои 25 лет мы встречали вместе.
Привет вам от <неразборчиво> Исаева и Колосова. Он так заботлив, что я не знаю, чем я заслужила.
Ну все будьте здоровы и бодры, привет папке и соседям. <неразборчиво> и
Коле особенно.
Целую крепко-крепко.
Ваша Люся

Родной мой папка, здравствуй!
Поздравляю тебя с новым грядущим 42 годом. Желаю, чтоб он стал самым
прекрасным в твоей жизни. Ты знаешь, что для этого надо.
Папка, не сердись ради бога, у меня всегда не как у людей. Я умудрилась
свои письма к тебе слать на ящик № 21. И они, значит, к тебе не дошли. Теперь
напишу тебе длинное письмо после Нового года. О маме и ее здоровье тебе пишет
Нина, а я ведь сама ее не вижу и знаю только от Нины.
Целую, мой родной, горячо шлю еще раз мой привет и лучшие пожелания. Я
вполне здорова.
Люся

Письмо Л.Ф. Дубовик от матери на фронт

Люсинька, родная моя.
Здравствуй, дорогая, мне очень хочется видеть тебя, но сегодня никак не
могу. Я взяла работу на дом, теперь надо работать, чтобы не быть в хвосте, а тут на
грех машина капризничает, никак не приспособлюсь. Ну ничего, только бы быть
здоровой, тогда никакая работа не страшна. Пиши, как ты там живешь, что тебе
нужно, я боюсь, что вы скоро будете в бою, и там начнется настоящая работа. Будь внимательна и ласкова с больными, не будь резкой, ведь больной — что ребенок,
его надо уговаривать, а не ругать, помни, что ты им сестра.
Люся, дорогая, не забывай, что мы ждем тебя, береги себя, будь осторожна,
смотри в оба, знай, что тебе грозит опасность, враг тебя не пощадит, а ты так
нужна и раненым бойцам, а еще больше нужна мне. Я днем и ночью думаю о тебе.
Мне страшно подумать, что мы больше никогда не соберемся вместе за семейный стол.
Люся, дорогая, если тебя отпустят, приезжай хоть на минуточку, а если
нельзя, я приеду к тебе. Не могу только назначить день. Как только буду свободна.
До свидания, моя дорогая, крепко-крепко целую тебя.
24 <неразборчиво> 1941 г. Твоя мама

Письмо Л.Ф. Дубовик матери и сестре Нине

Милый мой папочка! Крепко-крепко обнимаю тебя. У нас такое горе и мы так далеко.
Приходится переживать каждому по одному.
Нашего горя никто не поймет. «Война, жертвы» — такие холодные и пустые слова. Нет, я теперь никому не стараюсь излить своего горя, я знаю, все равно меня никто никогда не поймет. А мама, как я за нее боюсь. Я знаю, она разделила бы мое, наше горе, но как ей сказать? Нет, я не хотела бы никогда, чтобы она не знала этого.
Она сейчас догадывается, все плачет, ничего не может делать и, наверное, скоро опять сляжет — астма стала сильнее ее душить и сердце совсем расшаталось. Бедняжка, ей столько пришлось перенести в этом году. А я еще сглупила, подала запрос насчет Люси в военкомат и ответ скоро должны прислать на дом. Что теперь делать, я прямо не знаю? Голова совсем не работает. А мама все высказывает предположения, думает, что наша Люсенька еще жива, но может ранена, может некогда писать. Говорит: «Давай напишем девушкам, с которыми Люсенька была в роте». А я все молчу, только зубы стискиваю. Она обижается, почему я молчу. А что я могу сказать, когда я знаю, что эти девушки тоже убиты. О Люсе я с ней стараюсь не говорить. Мы говорим о чем-нибудь постороннем, но обе думаем о ней, так тяжело. Но пускай у нее есть еще надежда, которой нет у меня, и я не хочу отнять у нее последнее, но поздно хватилась и, видно, она скоро узнает. Милый папочка, не помню, писала ли я тебе, как погибла наша милая героиня.
Перед днем Красной армии она была с частью переправлена на Ленинградский фронт. Там они участвовали в нескольких боях, выбили немцев из нескольких населенных пунктов. 23 февраля была сильная метель. Их часть продвигалась вперед под Павловым. Боец видел, как Люсенька ползла раненому, как ползла обратно с ним, но вдруг вражеская пуля попала в нее. Она привстала, потом прислонилась к дереву и так сидя и осталась. После боя к ней подошли бойцы, ее так все там любили и уважали, она уже была холодная. Но совсем не изуродована. Они увидели, что у нее пробито пулей сердце. В карманах нашли только записную книжку и ручку. Документов не нашли. (Партбилет она всегда держала под гимнастеркой в кармашке на груди.)
2 апреля 1942 г.
Боец, который это все рассказал своей жене, после смерти Люси был тяжело ранен. В течение рассказа несколько раз терял сознание. Он просил передать Люсиным родным, что она была хорошим другом и что смерть у нее была хорошая, мгновенная. Милая, она сама хотела идти на фронт помогать раненым бойцам. Она когда была у нас последний раз, то читала нам стихотворение советского поэта. У меня до сих пор звенит в ушах ее голос: «Жди меня, и я приду, всем смертям назло»!!! Ждите меня, говорила она, и я все ее ждала и жила только одной этой мыслью.
Да, ее теперь нет, но я не могу, нет, я, наверное, никогда не поверю этому. Так больно, будто эта же пуля попала в мое сердце, но я не умерла и должна жить и мучиться.
Я отвыкла от людей, но Люся всегда со мной. Я всегда спрашиваю ее совета и думаю, что бы она мне ответила, что бы посоветовала. Кругом ходят люди, знакомые и незнакомые, но я все равно одна и только одни воспоминания о Люсе, с которой связан каждый день моей жизни, только одни воспоминания о ней заполняют мою голову. Да беспокоюсь за маму. Папочка, милый о, как бы я хотела прижать тебя к себе. Я думаю, ты бы понял меня, да, ты бы понял. Ты же тоже один должен переживать это горе.
Нет, никогда не заживет эта рана. И никогда больше наша семья не будет счастливой и у меня не будет милой сестренки и друга.
Нет, я не могу больше писать.
До свидания.
Пиши мне до востребования.
Твоя Нина

Письмо Н.Ф. Дубовик отцу

2 апреля 1942 года